Название:
Трагичная история о Иване-В-Очках, Гилберте-С-Тетрадкой и муже Ивана.Автор:
ХёнФэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Россия/Пруссия, Россия/Франция
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, AU, Драма, ER (Established Relationship), Философия, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой)
Предупреждения: OOC, Секс с несовершеннолетними
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание: Биология, ангст, Иван-учитель и Гилберт-ученик. Запретная любовь и всё такое. Ну, или мимолётное увлечение. С какой стороны посмотреть.
В общем и целом задумывалось как часть подарка на будущий день рождения Зан-тян _За-кун_, но я понял, что мне стыдно будет дарить это -_- поэтому выкладываю просто так.
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Примечания автора:
А возможно, у этого драббла будет некое продолжение. Я ещё подумаю.
читать дальше- Таким образом, мейоз — это деление ядра эукариотической клетки с уменьшением числа хромосом в два раза. Происходит в два этапа… - Иван закашлялся, глотнул воды и с тоской вспомнил, что дома лежит непочатая бутылка коньяка. И Франциск. В комплекте.
Шёл восьмой час, а дело не двигалось с мёртвой точки. Байльшмидт сидел на стуле, балансируя в воздухе на двух его ножках и задумчиво смотрел в окно. В тетради его на полях была пара заметок нецензурного содержания, а на весь разворот – карикатура на него, Ивана, очень тщательно прорисованная и даже подписанная: «Alte herr Braginski». Какой талантливый мальчик…
- Что-то есть хочется! – внезапно заявил он и, крутанувшись на стуле, встал из-за стола и направился к холодильнику.
- Так вот о чём ты думал последние полчаса… – догадался Иван.- Слушай, я, по-твоему, зачем вообще сюда пришёл?
- Чтобы рассказать мне то, что я не посчитал нужным слушать на уроке. Но раз уж вам так не хотелось – могли бы и не приходить, герр Брагинский. Великий Я не нуждается в разъяснениях такого идиотского предмета как биология! Школа вообще для дураков! – Закончив свою речь на этой философской ноте, он открыл форточку и, вытянув из учительской пачки на столе сигарету, закурил. Ивану ничего не оставалось кроме как последовать его примеру. Три часа драгоценного времени ушли впустую, Иван успел выложить (в общих чертах) весь курс биологии за десятый класс и половину за одиннадцатый, а Байльшимдт сейчас вряд ли смог бы сказать даже, что такое популяция. И дело было не в том, что он, Иван, был плохим учителем. Это Байльшмидт не желал учиться. И приглашал преподавателя биологии домой с одной-единственной целью.
- У Великого Меня есть предложение. – Нечасто можно было увидеть Байльшмидта волнующимся. Ивану выпадал такой шанс примерно пару раз в месяц. Иногда реже – если у него было не то настроение, иногда чаще – если у Гилберта был удобный предлог вроде подготовки к контрольной. Франциск сердился: дескать, не давай мальчику ложных надежд; что будет, если его родители узнают, из школы вылетишь за милую душу… Иван всё это знал, но справедливо полагал, что кроме надежд дать ему нечего. Это было, конечно, не самое лучшее оправдание… Но ему чертовски нравился этот странный мальчик.
- Что, снова практическая анатомия? – мягко улыбнулся Иван, снимая очки.
- Да. В прошлый раз я недопонял некоторые моменты… - он смял недокуренную сигарету в пепельнице и подошёл вплотную к Ивану. – Вы объясните мне, герр Брагинский?
Через открытую форточку в кухню залетел шаловливый ветерок. Пошелестел страницами тетради, лежавшей на столе, взъерошил и без того лохматые белые волосы юноши.
Франц будет ругаться, мимолётом подумал Иван. И отключил сознание, чтобы не было так стыдно перед собой, мальчиком и Франциском. Ладно, пусть это будет последний раз. И всё. И никаких больше взглядов на уроках, случайных столкновений на переменах и, конечно, никаких гостей. И цветок, что стоит дома в бутылке из-под вина ещё с дня учителя, давно пора бы выкинуть, совсем завял. Гилберт, кажется, страшно стеснялся, когда дарил его… Или нет?
Последняя страничка тетради застыла в воздухе, словно колеблясь: опускаться в одну сторону или в другую? Сквозняк не оставил ей выбора, переворачивая лист в ту же сторону, что и остальные. Страница оказалась пустой за исключением одного слова в самом конце – «Einsamkeit», - написанного торопливым угловатым почерком.
* * *
На кровати возле окна лежали мужчина лет тридцати и юноша лет семнадцати. Юноша давно спал, измученный дневными переживаниями. А мужчина курил в постели и думал о том, что дома его ждёт любящий и любимый человек, и о том, что ученика надо вытянуть хотя бы на тройку в триместре, и ещё о том, что хорошо бы купить новые очки – в этих он стал плохо видеть… муж давно советовал ему купить линзы…
Он не имел ни малейшего понятия о том, что биологию юноша знает на «отлично». Не знал, что в ящиках прикроватной тумбочки – целая кипа конспектов, что под самой кроватью – стопки учебников…
Может, оно и к лучшему.
Ведь юноша не может позволить себе оставаться на второй год ещё раз ради того, чтобы иметь возможность видеться с учителем. В конце этого учебного года он окончит школу и пойдёт в институт, выучится на кого-нибудь, найдёт себе девушку, заведёт семью, остепенится… И будет вспоминать о подростковой влюблённости с усмешкой.
Но это – лишь предположение. Кто знает, как оно всё обернётся на самом деле.